Франсиско орельяна. Биография. В поисках Эльдорадо

Франсиско де Орельяна по праву заслужил место в плеяде тех удивительных людей, которые ценою жизни рвались к неизведанным странам по солёным морям и пресным рекам. Что двигало им - любовь к золоту или просто неуёмная жажда приключений? Кто знает. Не знаем мы и то, почему он начал свой поход, оставив позади боевого друга. Конкистадоры - это один из вариантов вечной темы фронтира. Всё что угодно могло произойти в том затерянном мире.

Европейская цивилизация всегда имела вполне определённые границы: они там, куда европейцы могут «дотянуться остриём копья», как бы ни возражали более слабые народы. А на острие этого копья во все времена и во всех местах возникали цепочки поселений, форпостов и дозорных башен. На их линии, может быть, нравы диковаты, не всё строго с законами и не видно признаков государственной власти, но дальше - вообще тьма, мавры, сарацины, Степь, варвары, пёсьеглавцы и чёрт знает что. There be dragons. Вне terra cognita всё просто и сложно одновременно. Люди идут туда, возникают конфликты, кто-то возвращается, а кто-то так и остаётся за фронтиром… и всё. Что на самом деле случилось - в курсе только лесные птички.

Когда Гонсало Писарро узнал, что его закадычный друг нарушил обещание вернуться и двинулся дальше в поисках Эльдорадо, Писарро сразу окрестил Орельяну мерзким предателем. Потом разбираться в произошедшем у него времени не было, поскольку дальнейшая жизнь оказалась очень уж насыщенной и довольно короткой. Зато историки уже четыре сотни лет спорят насчёт реальных мотивов Франсиско Орельяны. Испанские хронисты не жалели злых слов для него. Например, Агустин де Сарате, опубликовавший в 1554 году историю открытия Перу, называл его не иначе как «мятежником и бунтовщиком». Овьедо повторяет слова Гонсало Писарро, что «Франсиско Орельяна показал величайшую жестокость, которая порадовала бы любого бесчестного человека». Педро Писарро, чья работа была опубликована в 1639 году, писал, что Орельяна совершил «одно из величайших преступлений, которые когда-либо происходили в этих землях, предав доверие своего родственника, капитана и друга». Последующие историки придерживались такого же тона. Например, Прескотт назвал поступок Орельяны «противным и человечности, и чести», а Маркос Хименес де ла Эспада вообще назвал свой труд об Орельяне так: «Предательство Одноглазого».

Заметный вклад сделал чилийский географ Хосе Торибио Медина: он решил изучить все документы, рассказывающие о походе Орельяны, причём написанные теми, кто был там, а не последующими хронистами. Результат своих изысканий Медина опубликовал в 1894 году и в нём вовсю оправдывал Орельяну. Одни сочли работу Медины последней точкой в тайне Орельяны, других Медина вообще не убедил. Как бы то ни было, практически все возможные свидетельства уже были вытащены на свет и изучены, а значит осталось только строить различные теории, ведь авторы рассмотренных документов писали с желанием оправдаться и не получить прозвище предателей, так что до объективности им было далеко.

Карта странствий конкистадоров Орельяны

Один из самых ценных источников - это дневники спутника Орельяны, искреннего и упорного священника отца Гаспара де Карвахаля. Этот тридцативосьмилетний капеллан отправился на бригантине, покинувшей лагерь Писарро, чтобы молить бога послать конкистадорам пропитание. Человеком он был уникальным - не только образованным и глубоковерующим, но и очень сильным, выносливым, знакомым с тем, как управляться с мечом. Типичный священник конкистадоров.

Орельяну Карвахаль, конечно, целиком оправдывал. По словам капеллана, бригантина спускалась по течению девять дней, прежде чем остановилась на некотором расстоянии после слияния рек. Еды на борту было крайне мало, потому что Орельяна оставил всё в лагере Писарро, ожидая в скором времени найти провизию. На второй день корабль наткнулся на торчащий ствол дерева и чуть не затонул. Потребовался серьёзный ремонт. Через три дня полностью кончилась пища. Никаких поселений не было видно, и люди начали есть всё кожаное, что только могли найти. «Ни назавтра, ни в последующие дни мы не нашли ни съестного, ни каких-либо следов человека. Тогда я, по совету капитана, отслужил мессу, вручая всю заботу о нас и о наших жизнях Всевышнему. И в первый день нового, 42-го года, кое-кому из наших людей померещилось, что они слышат перестук индейских барабанов. Причём одни сие утверждали, другие же - отрицали» - писал отец Карвахаль. Ночью он отдал муку, сберегаемую для облаток, на общий ужин. После того, как испанцы проплыли место слияния рек, барабаны стали громче. Наконец 3 января река сделала поворот, и конкистадоры увидели индейскую деревушку.

Они вышли на сушу. Индейцы убежали, оставив только что приготовленную пищу, и голодные конкистадоры немедленно накинулись на неё. Туземцы с опаской начали возвращаться. Орельяна, одарённый лингвистическими способностями, сумел найти в памяти наречие, которое эти индейцы понимали, и попросил их не бояться. По словам Карвахаля Орельяна вообще всегда тратил кучу времени на то, чтобы выучить языки местного населения и даже составлял примитивные словари для своего удобства, «ибо бог наделил его хорошей памятью и великолепной природной способностью». Благодаря такому хобби Орельяна сумел завоевать доверие этих индейцев. Они принесли ему мясо, рыбу, куропаток и диких индеек.

Из дневника падре: «Между тем индейцы всё приходили и приходили к капитану, продолжая приносить съестное, и делали это так исправно, словно всю свою жизнь только тем и занимались. На них были всякие украшения и медальоны из золота. Но капитан строго-настрого приказал ничего у них не отбирать и запретил нам даже глядеть на эти вещи, дабы индейцам не пришло на ум, что мы золото во что-то ценим. И чем больше мы были безразличны к нему, тем больше золота приносили они на себе. Здесь дошли о нас вести об Амазонке и о богатствах, что имелись ниже по течению. Сообщил же нам об этом один из индейских синьоров, старик по имени Апария, который сказал нам, что сам бывал в той стране, а также поведал нам о другом синьоре, живущем далеко-далеко отсюда в глубине страны и обладающем несметными, по его словам, золотыми богатствами».

Именем Гонсало Писарро и Карла V Орельяна вступил в формальное владение деревней, однако вряд ли сообщал об этом туземцам посредством своих «уникальных способностей к языкам». Затем Орельяна собрал полученную провизию и приготовился вернуться вверх по течению за Гонсало Писарро, но его люди начали заявлять, что это невозможно. Отважный Орельяна почуял мятеж и будто бы попытался убедить некоторых плыть обратно на каноэ, но они отказались. 4 января ему преподнесли петицию, исполненную каллиграфическим почерком нотариуса экспедиции и подписанную сорока девятью конкистадорами во главе с отцом Гаспаром де Карвахалем (вроде бы испанцы, а вели себя как-то по-немецки). «Мы, кабальеро, идальго и священники, каковые присутствуют в экспедиционном отряде Вашей Чести, узнав о намерении Вашей Чести идти вверх по реке туда, откуда мы пришли с Вашей Честью, и видя, что невозможно вернуться туда, где Ваша Честь оставила Гонсало Писарро, нашего Губернатора, не рискуя жизнями всех нас… И потому мы просим Вашу Честь, умоляем и призываем Вас не брать нас с собой вверх по реке… Настоящим мы снимаем с себя обвинение в измене и неповиновении нашему Королю и Вашей Чести в этом путешествии». Последняя фраза особенно важна.

Орельяне, естественно, ничего не оставалось, кроме как дать письменный ответ. Он удовлетворял их просьбу и написал, что «поскольку невозможно подняться обратно по реке, я готов, хотя и против своей воли, искать иную дорогу в спасительную гавань». Он сложил с себя обязанности командира, но общее собрание велело ему снова их на себя принять. Орельяна немного поломался и согласился. Ещё одним декретом он приказал всем, у кого было имущество, принадлежавшее кому-то из оставшихся с Писарро, принести его Орельяне под угрозой казни за воровство. Все эти документы Франсиско педантично сохранил, вынес из джунглей, и они до сих пор хранятся в испанских архивах. Хитрец знал, как стелить рододендроны перед падением. Насколько эти документы были вынужденным шагом или просто придуманной отмазкой - точно не знает никто, но выглядят они тем ещё спектаклем.

В общем, вопрос был решён. Карвахаль ничего не говорит про изгнание Санчеса де Варги, зато рассказывает, что Орельяна предложил тысячу золотых кастельянос шестерым, кто поднимется по течению и сообщит Гонсало об их решении. Трое вызвались, но так и не отправились в путь. Никакие другие записи спутников Орельяны тоже про изгнанного офицера не говорят, что впрочем объяснимо, если он действительно обвинял всех в измене. Позже некоторые участники экспедиции рассказывали, что вернуться обратно на бригантине они вполне могли, так что дело было просто в желании раздобыть поскорее золотишко и делить его на меньшее количество народа. В общем, история эта пахнет не очень приятно. Хотя, ну и чёрт с ним, с Гонсало, дядька он был не самый приятный.

Как бы то ни было, испанцы стали строить ещё одну бригантину, проявив чудеса трудолюбия. Из дневников Карвахаля: «Среди нас нашлось двое людей, которым мы немало обязаны, ибо они сделали то, чему никогда не обучались: они явились к капитану и сказали, что берутся с божьей помощью изготовить гвозди, в которых мы нуждались, и чтобы он, со своей стороны, велел кому-нибудь нажечь угля. Капитан их поблагодарил за это и пообещал им за столь важную услугу вознаграждение». Орельяна приказал сделать меха из башмаков и остальные приспособления, нужные для производства гвоздей. Все тотчас же приступили к работе. Один за другим конкистадоры отправлялись в лес с любым имеющимся инструментом, которым можно было бы нарубить дров, а потом на собственных плечах они тащили их в селение. Работа была тяжела для ослабевших людей, и Франсиско сам принимал в ней участие, вдохновляя своим примером. Капеллан писал: «Вся наша братия так споро принялась за это дело, что в какие-нибудь двадцать дней, проведённые в том селении, мы с божьей помощью изготовили две тысячи совсем недурных гвоздей и другие, не менее нужные вещи». В общем, понятно, почему конкистадоры прозвали эту деревню «Селением гвоздей».

Тем временем индейцы стали ненавязчиво намекать что погостили достаточно, пора бы и честь знать. Туземные скупердяи перестали приносить продовольствие. Решено было отложить сборку второй бригантины на более позднее время. 2 февраля конкистадоры вышли из Апарии и спустились по течению, во встреченных индейских деревнях получая «черепах, попугаев и другую еду». 11 февраля они увидели, что Рио Напо впадает в ещё большую реку.

Это была Амазонка, ещё не получившая это имя. Её звали Мараньон от испанского marañas, «заграждения» - из-за обилия помех плаванию по ней. Её иногда звали и El Mar Dulce, пресное море, хотя обычно так говорили про Рио де ла Плата, расположенную южнее.

Несколько недель конкистадоры наслаждались приятным круизом по Мараньон и гостеприимством туземцев. В конце февраля они высадились в особенно большой и дружелюбной деревне. Там они до конца апреля строили вторую бригантину. Никто не подозревал, что теперь впереди их ждали лишь крупные неприятности. Пришло время, когда им пригодятся захваченные в дорогу арбалеты, мушкеты и верные испанские клинки, а не знание местных наречий. «С этого места мы вынесли больше тягот и голода и прошли через более необитаемые области, чем раньше, поскольку река несла нас от одного покрытого лесом берега к другому и мы не могли даже найти места для ночлега, не могли поймать рыбы и потому придерживались обычной диеты, то есть растений и жареной кукурузы», писал падре Карвахаль.

Деревни в районе, который в Апарии называли Мачипаро, оказались враждебными. Индейцы сразу атаковали появившихся испанцев, и конкистадоры даже не успели высушить промокший порох. Будучи лишёнными своего главного оружия - грохочущих аркебуз - они натянули тетивы арбалетов и встретили индейцев залпами болтов. Затем конкистадоры похватали шпаги, кинжалы, копья и палки, перешли в наступление, отбросили туземцев от берега и даже озаботились сбором черепах из прибрежных индейских ловушек. Восемнадцать человек были ранены в этом бою. Спустилась ночь.

Утром конкистадоры обнаружили себя в полном окружении индейских каноэ. «В одном месте от селения отошли и присоединились к нашим преследователям более 130 каноэ сразу. И в них сидело свыше восьми тысяч индейцев, а сколько их было на суше – и сосчитать невозможно. С этими людьми на боевых каноэ шло четверо или пятеро колдунов, сплошь разукрашенных. Рты их были набиты пеплом, который они выплёвывали в воздух. В руках они держали кропила, коими размахивали, опрыскивая реку водой на колдовской лад, и когда каноэ, в том виде как я их описал, взяли курс на наши бригантины, колдуны воззвали к воинам, а затем принялись играть на своих рожках и деревянных дудках, да бить в барабаны и с великим воплем индейцы напали на нас». Наверное, в этот момент падре Карвахаль ни о чём так горячо не мечтал, как о паре сотен солдат из испанских терций в полном вооружении.

Первым амазонским туристам пришлось с боем плыть дальше, мимо бесконечных деревень, почти что 80 лиг по враждебной территории. Видя, что встреченные поселения простираются иногда лиг на пять без всяких промежутков между домами, конкистадоры решили, что вот они, владения короля Ики, о которых им недавно говорили индейцы, будто там полно серебра и золота. Когда преследователи оторвались Франсиско Орельяна спустился на берег и повёл нескольких разведчиков вглубь суши. Вскоре они вернулись и сказали, что дальше тропы расширяются и превращаются в отличные дороги, и все признаки указывают на то, что дальше расположено огромное и богатое королевство. Только вот удаляться от реки было неразумно. Конкистадоры снова поплыли по реке, чтобы не ночевать в густонаселённом месте.

Далее находились деревни с более миролюбивыми обитателями. 3 июня они достигли места, где Рио Негро впадает в Амазонку: «мы оказались на краю гибели, ибо в этом месте воды одной реки боролись при впадении с водами другой, и отовсюду неслось множество всяких деревьев. Кроме того, опасно было плыть по реке, так как в ней было много водоворотов и нас швыряло из стороны в сторону. С превеликим трудом мы все-таки выбрались из этого злополучного места, но так и не смогли подойти к берегу. Воды этой реки были чёрными, как чернила и поэтому мы назвали её Чёрной рекой, Рио-Негро».

В одной из встреченных далее деревушек они увидели на главной площади огромное дерево, на котором был изображён окружённый стенами город, поддерживаемый двумя ягуарами. Под ним было отверстие, куда клали подношения и жертвы. Местные рассказали, что они служат воинственным женщинам, и это дерево - их знак. Конкистадоры сразу сообразили, что вступили во владения амазонок. Они не удивились. В конце концов, все читали истории о них и точно знали, что где-то на земле живут такие воительницы. Не могут не жить.

В эпоху, когда в мире ещё хватало белых пятен, таким легендам верили без вопросов. Суровые мужчины, изголодавшиеся по домашнему уюту, чуть ли не мечтали долгими походными ночами о том, как они завоёвывают племя сногсшибательных амазонок (наивно представляя их вовсе не чудовищами вроде современных штангисток). Сам Колумб что-то такое писал об амазонках, в 1510 году много о них было у Сергаса, а Кортесу в 1518 году из Испании давали официальное поручение всё про амазонок разузнать. Далее сообщения об амазонках поступали из Нового Света постоянно. В 1533 году вообще прошёл по Испании потрясающий слух, что семьдесят больших судов встали на якорь в испанских портах Сантандер и Ларедо, привезя десять тысяч амазонок, привлечённых репутацией испанцев как доблестного и праведного народа. Утверждалось, что эти амазонки хотят забеременеть и готовы платить по пятнадцать дукатов каждому мужчине, который поможет им в этом. Они останутся пока не разрешатся от бремени, и тогда мальчиков оставят, а девочек увезут обратно на своих кораблях. К счастью испанских дам, эти слухи не подтвердились.

Ещё надо сказать, что образ амазонок в Новом Свете был тесно связан с золотом. Там где амазонки, там и богатство, это казалось естественным. Они же грабят и покоряют все окрестные племена, с чего бы им бедствовать. Так что Орельяна сотоварищи решили, что вот-вот золотой дождь прольётся и на их экспедицию. Они двинулись дальше по реке в их владения. Индейцы на берегах становились всё более враждебными. Река же стала такой широкой, что плывя вдоль одного берега, они видели другой лишь как чёрную линию далеко на горизонте. Всякий раз, когда Орельяне надо было пополнять запасы, и он направлял бригантины к берегу, их встречала делегация туземцев, демонстрирующих свою уникальную самобытную культуру, то есть желание порезать конкистадоров на куски и принести в жертву амазонкам или ещё каким богам. Конкистадоры были не в курсе теорий конца XX века, а потому не проявляли уважения к интересной туземной культуре и всячески мешали индейцам производить традиционные народные ритуалы, делая маленькие исчезающие племена ещё более маленькими и исчезающими.

Высадиться получалось не всегда, даже под грохот аркебуз и сжав покрепче рукоять толедской шпаги. Например, 22 июня они искали укромное местечко, чтобы закатить праздник во славу Иоанна Крестителя, но навстречу выплыли каноэ со злобными индейцами. Орельяна попытался применить свои «потрясающие способности к языкам», но индейцы только посмеялись и пообещали скормить их всех амазонкам. Тогда испанцы с божьей помощью засадили по туземцам из всех аркебуз и арбалетов, какие ещё оставались, и перехватчики поспешили угрести обратно. Конкистадоры подошли к берегу, но там собралось ещё больше встречающих. И вели их настоящие амазонки…

Слово падре Карвахалю: «Сии жены высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетённые и обёрнутые вокруг головы. Они весьма сильны, ходят же совсем нагишом, в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках у них луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев… И многие из них, - я видел это воочию, - выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел, а другие — может быть немногим меньше, так что к концу боя бригантины походили на дикобразов. А нашим товарищам удалось убить семерых или восьмерых из тех амазонок, и мы сами были очевидцами этого. Индейцы, видя их гибель, совсем пали духом, и были разбиты и рассеяны».

Но к индейцам тут подошли подкрепления, и испанцы ретировались. Слишком измотанные чтобы грести, они позволили реке просто нести их суда дальше. Тем временем Орельяна расспрашивал захваченного пленника. Тот им рассказал, как амазонки выращивают диковинных животных, не только овец, но и верблюдов, и даже неких больших животных с хоботами. Носят амазонки одежду из шерсти, а золотых украшений у них как гуталина. Строят они дома не из соломы, как индейцы, а из камня, и прокладывают везде отличные дороги, и стража собирает плату за пользование этими дорогами. Правит ими, естественно, некая безумно прекрасная королева. Когда амазонкам приспичит, то они встречаются с мужчинами, и если потом родится мальчик, то его убивают или отдают отцу, а девочек уносят и возносят благодарности женским статуям из золота и серебра и т.д. Что интересно, эти рассказы вполне соответствуют рассказам о стране женщин, сохранившимся и среди современных тамошних индейцев. Испанские хроники потом считали все рассказы «предателя Орельяны» враньём. В 1844 году Роберт Шомберг специально тщательно исследовал этот регион, но к своему большому разочарованию не нашёл никаких следов страны амазонок.

Снова пытались испанцы пристать к берегу, но их встретил дождь стрел. К счастью, даже луки делать эти племена не умели, стрелы были слабыми и летели куда попадётся. Кирасам и шлемам конкистадоров они были нипочём. Только отцу Карвахалю не повезло - стрела выбила ему глаз, так что одноглазый капитан получил одноглазого капеллана-историка. Испанцам пришлось плыть дальше, зигзагами уходя от преследующих каноэ с вопящими туземцами. Танталовым взглядом видели они на берегах возделанные земли и плодоносные деревья. Раз за разом туземцы окружали бригантины и пытались взобраться на них, но огонь из аркебуз и залпы арбалетов отбивали их обратно в реку. Отдых от нападений принесли только необитаемые островки.

Затем испанцы проплыли мимо поселений племени, в котором мужчины были даже выше ростом, чем конкистадоры, что очень необычно для туземцев Амазонии. Не менее воинственные, чем прошлые знакомцы, они кидались на чужаков, выкрасив себя в чёрный цвет, и потому Орельяна назвал их район Provincia de los Negros. Наконец конкистадоры сумели после ожесточённой рубки захватить маленькую деревушку и выгребли оттуда все запасы еды, которые только нашли. Ещё несколько раз у них получалось повторить успех, но всё равно они были уже слишком уставшими от постоянных сражений и недоедания. Одна из бригантин разбилась то ли о подводный камень, то ли о корягу, измученные солдаты чудом отбили тут же выскочивших из джунглей индейцев и сумели судно всё же вытащить и кое-как починить. Вторая бригантина тоже была в малопригодном состоянии, протекала и трещала как разбитое старухино корыто. Но главное, что эти суда всё же держались на плаву — только они ещё помогали испанцам оставаться в живых.

Еда опять кончилась, и конкистадоры ели улиток и крабов. Без лоцмана, без компаса и без морских карт, впроголодь и на разваливающихся посудинах они всё же достигли моря, потеряв счёт боям на дороге к жизни. Величественная дельта Амазонки потрясла их своими размерами, но интересовала гораздо меньше вопроса о том, как побыстрее вернуться из-за фронтира в христианский мир. Когда они вышли в Атлантику, шторм разделил бригантины. Люди много дней не переставая сменялись на вёслах - таково было последнее испытание судьбы. И вот в сентябре обе бригантины встретились в порту Кубагуа, излюбленном ловцами жемчугов. Позади остались шесть тысяч километров опостылевшей и прекрасной Амазонки, пройденные за 260 дней…

Португальский памятник первооткрывателям, морякам и исследователям. Лиссабон.

Орельяна добрался потом и до Испании. Другой бы повесил панцирь и шлем на стену, решив наплодить кучу ребятишек и носу за границу не показывать, но этот неуёмный конкистадор был иного сорта. Он изо всех сил отбивался от обвинений в предательстве, диктовал многословные рассказы историкам и просил короля-императора позволить ему колонизировать те богатые места, в которые надо только направить хороший отряд и золота-серебра будет не счесть. Император Карл V считал, что Орельяна врёт про большие богатства в стране амазонок, и не видел пользы в проекте Франсиско. Но как только Португалия и Франция проявили интерес к тем областям, Орельяне дали добро. С него сняли все обвинения и разрешили построить два города, чтобы править ими от имени короля. Правда, кроме титулов adelantado, губернатора и капитан-генерала Орельяне не дали больше ничего, ни единого пиастра. Он долго выбивался из сил, пытаясь наскрести необходимые средства, пока ему не помог богатый родственник. 11 мая 1545 года, истратив всё что имел, Орельяна наконец отплыл с четырьмя кораблями и несколькими сотнями колонистов, включая его жену.

После очень тяжёлого перехода через океан, в конце декабря они приблизились к Амазонке, но немного не туда, где надо. Шли месяцы лишений и скитаний, колонизаторы никак не могли найти удобное место для поселения. Наконец из очередной разведывательной вылазки Орельяна не вернулся.

Его жена рассказала, что они натолкнулись на индейцев, жестоко сражались, потеряли семнадцать человек, и от скорби по ним и болезни Орельяна скончался (хотя кто знает что там было на самом деле, так что авторы четвёртого фильма про Индиану Джонса вполне могли фантазировать). Так закончился трудный путь одного из величайших конкистадоров, человека беспримерной энергии, многих недостатков и многих достоинств, личности неординарной и загадочной.

So we go and we’ll not return

our children will go on and on
to navigate the seas of the sun
(Bruce Dickinson)

Франсиско Де Орельяна

Испанский конкистадор, первый европеец, пересекший Южную Америку в самой широкой части материка, проследил среднее н нижнее течение реки Амазонка (1541-1542). Биография Орельяны это биография целого поколения обнищавших и алчных дворян-идальго, не всегда умеющих даже написать свое имя и ринувшихся в Новый Свет с единственной целью завоевать богатство. Франсиско отправился за океан, когда ему было всего пятнадцать или шестнадцать лет. Он прошел суровую школу завоевательных походов. Орильяна принимал участие во всех значительных походах и сражениях во время,завоевания Перу. В 1534 году он был в составе отряда, захватившего город инков Куско, год спустя участвовал в захвате Трухильо и Кито. В 1536 году, когда восставшие индейцы осадили Куско, охраняемый маленьким испанским гарнизоном, Орельяна, занимавший к этому времени важный пост в Пуэрто-Вьехо, поспешил на выручку осажденным во главе отряда в восемьдесят солдат, снаряженных им на собственный счет. В следующем году Франсиско Писарро отправил его усмирять восставших индейцев в провинции Кулата. Жестоко подавив восстание, Орельяна заложил на берегу реки Гуаяс, неподалеку от места ее впадения в морской залив, город Сантьяго-де-Гуаякиль, нынешний Гуаякиль один из крупнейших городов Эквадора. А в конце 1540 года, узнав, что правитель Кито Гонсало Писарро готовится выступать на поиски страны Эльдорадо, Орельяна решил присоединиться к нему. Ему было тогда около тридцати. Гонсало Писарро вышел из Куско на Кито через Пиуру и Гуаякиль. К февралю 1541 года он составил отряд из 320 испанцев и четырех тысяч индейцев-носильщиков. По истечении примерно шести недель он и его люди начали переход через снежные Кордильеры, где шел такой густой снег и где было так холодно, что многие индейцы замерзли насмерть... В поисках новой золотой страны в декабре 1541 года он перевалил Восточную Кордильеру и открыл полноводную реку Напо один из притоков верхней Амазонки. Во время перехода отряду Орельяны пришлось еще тяжелее, чем людям Писарро, так как в его распоряжении было всего двадцать три человека, он шел по местам, разоренным его предшественниками. Орильяне приходилось отбиваться от постоянных атак мстящих белым людям индейцев. Когда Орильяна добрался до лагеря Писарро, из четырнадцати лошадей у него оставались только две; снаряжение, провиант и большую часть оружия пришлось бросить По другую сторону гор они нашли необычайную страну, где дожди шли, не переставая ни на один день в течение двух месяцев. Испанцам повезло: сезон дождей уже подходил к концу. Спускаясь по Напо, они нашли деревья, кора которых напоминала драгоценную шри-ланкийскую корицу.

Целые леса мнимого коричного дерева открывались перед ними. Чтобы обследовать эту страну корицы и, быть может, найти еще большие богатства, Писарро продолжил путь вниз к реке и впервые вступил в Амазонскую низменность. Но для плавания всего отряда у него не хватало судов, а двигаться сухим путем вдоль берегов Напо не представлялось возможным: они были заболочены, покрыты непроходимым лесом и почти безлюдны. Испанцы голодали, болели желтой лихорадкой, умирали десятками, индейцы сотнями. Из четырех тысяч индейцев выжило менее трех тысяч. Отряд задержался, чтобы построить судно, этим руководил Орильяна. Испанцы сколотили большую лодку, громко назвав ее бригантиной. На судне разместили снаряжение, а также больных и раненых. Аборигены рассказали Орельяне и Писарро, что ниже по течению, всего в десяти солнцах, лежит земля, где много пищи и золота. Писарро отправил Франсиско де Орельяна на разведку и за провиантом вниз по Напо, после чего он должен был вернуться, чтобы вывести остальных из тяжелого положения. 26 декабря 1541 года Орельяна с 57 солдатами на бригантине и четырех каноэ отправился в путь. Так началось это великое путешествие. Орельяна достиг указанного ему места в три дня, но не обнаружил никакого продовольствия и продолжил свое плавание вниз по течению Амазонки до океана. Вернуться он, по-видимому, был уже не в состоянии; кроме того у него не было уверенности, что он найдет Гонсало Писарро на прежнем месте. Такова версия самого Орельяны и его спутника монаха-доминиканца Гаспара Карвахаля, написавшего позднее Повествование о новооткрытии достославной реки Амазонок. Подругой версии, исходящей от спутников Гонсало Писарро, Орельяна имел возможность и должен был вернуться к главному отряду, чтобы сообщить о результатах своей разведки, но поступил как изменник. Орельяна хотел ценой измены присвоить славу и, может быть, выгоду открытия. Так или иначе, но Гонсало Писарро потерял много времени, ожидая и разыскивая Орельяну. И только когда всякая надежда на встречу исчезла, он повернул назад. На обратном пути погибли все до одного индейца. Испанцы даже не решились войти в Кито, настолько они были оборваны. На городских улицах они появились только тогда, когда им доставили из города одежду. Франсиско Орельяна тем временем плыл по реке, открытие которой принесло ему великую славу. Он утверждал, что подчинился требованию своих спутников, которые потребовали плыть дальше, в поисках счастливых земель, что было даже зафиксировано документально (историкам известен текст, подписанный всеми участниками похода).

Только с 5 января 1542 года на пути начали попадаться индейские деревни. В одной из них испанцам удалось раздобыть еду. До этого им приходилось есть кожу, ремни и подметки от башмаков, сваренных с какой-нибудь травой. Они не могли вернуться: по суше дорог просто не существовало, а по реке против течения им пришлось бы идти на веслах целые месяцы. Орельяна решил плыть дальше, не представляя, куда попадет. Путешественники задержались на несколько дней. Они построили новую, более надежную бригантину и продолжили спуск по реке Напо. 12 февраля 1542 года бригантина Орельяны прошла место, где соединяются три реки, и самая большая из них была широка, как море. Путешественники еще не знали о том, что вышли на Амазонку самую многоводную реку мира. Им предстояло пересечь с запада на восток весь Южно-Американский материк. Этот великий, вошедший в историю географии момент открытие Амазонки, Карвахаль описывает так: Здесь мы оказались на краю гибели... Опасно было плыть по реке, так как в ней было много водоворотов, и нас швыряло из стороны в сторону. С превеликим трудом мы все-таки выбрались из этого злополучного места, но так и не смогли подойти к берегу... А затем потянулись необитаемые края, и, лишь пройдя двести лиг, мы заметили какое-то жилье... В одном из селений индейцы называли его Апария путешественники провели март и апрель, сооружая еще одну, больших размеров, бригантину, которую назвали Викторией. Несмотря на то, что у них не было подходящих материалов и нужных инструментов, люди трудились не жалея себя, понимая, что только с этим судном может быть связана их единственная надежда добраться до мест, заселенных европейцами. 24 апреля они отдались воле мощного потока, который уносил их на восток, к неведомому морю, через неведомую страну. Река была так широка, что путешественники не сомневались, что они находятся рядом с Атлантическим океаном. Но проходили недели, а океана все не было видно. 21 мая Орельяна открыл устье реки Троицы (Журуа). Путешественники могли видеть с середины реки сразу оба ее берега, иногда, впрочем, только как туманные полоски земли. Но когда они приближались к берегу, перед ними открывались бесчисленные протоки, окаймленные непроходимыми чащами девственного леса. Если испанцы встречали на берегу небольшую деревню, они грабили ее, отнимали у дикарей провизию; в более крупных селениях еду они выменивали или выпрашивали. Постоянным мучением для них была египетская казнь москиты. В середине мая они вступили в густонаселенную страну Омагуа, вероятно, между низовьями рек Журуа и Пурус.

В течение пяти дней испанцы непрерывно сражались с воинами одного из индейских племен. Сражение началось на воде индейцы атаковали бригантины, приблизившись к ним на пирогах. Затем испанцы высадились на берег, и битва разгорелась на суше. Порох у людей Орельяны отсырел, тетивы самострелов потеряли упругость, все дальнобойное оружие пришло в негодность. Несколько конкистадоров были убито, многие ранены. После этого сражения испанцы высаживались на берег в поисках продовольствия лишь возле небольших, одиноких селений: Почти везде возникали стычки с аборигенами, причем вооруженные арбалетами и огнестрельным оружием конкистадоры не всегда одерживали победы; Одно из селений они назвали Вредным испанцы едва унесли ноги, спасаясь от стрел индейцев. В столкновении с индейцами Карвахаль был тяжело ранен стрелой и потерял глаз. Испанцы старались держаться середины реки, где их меньше беспокоили. 3 июня 1542 года они дошли до громадного левого притока Амазонки, который Орельяна назвал Риу-Негру Черной рекой. Она неслась с такой стремительностью и таким бешенством, пишет Гаспар Карвахаль, что ее воды текли в водах другой реки струей длиною свыше двадцати лиг (120 километров) и ни та вода, ни другая не смешивались. Ниже по течению страна была гуще заселена: на берегах встречались большие селения, иные будто бы растягивались вдоль реки на 12-18 километров. 10 июня был открыт другой великий приток Амазонки, река Мадейра очень большая и мощная река. Путешественникам казалось, что великой реке не будет конца. Иногда на ней разыгрывались штормы, не уступающие морским бурям. Бригантины с трудом противостояли стихии. Тем не менее испанцы, опасаясь отравленных стрел индейцев, приставали к берегу только в экстренных случаях. Люди смертельно устали. Летописец свидетельствует: Откровенно говоря, среди нас были люди, столь уставшие от жизни да от бесконечного странствования, до такой крайности дошедшие, что; если б совесть им сие могла только позволить, они не остановились бы перед тем, чтобы остаться с индейцами, ибо по их безволию да малодушию можно было догадаться, что, силы их уже на исходе. И дело дошло до того, что мы и вправду боялись какой-нибудь низости от подобных людей, однако же были меж нами и другие истые мужи, кои не позволяли оным впасть в сей грех, на веру да на силу коих слабые духом опирались и носили более того, что смогли бы снести, не найдись среди нас люди, способные на многое. В конце июня испанцы достигли страны, где снова видели много селений, в том числе очень больших. Там мы неожиданно набрели на благодатную землю и владение амазонок.

24 июня, по свидетельству монаха, испанцы, высадившись на берег, вступили в сражение с индейцами, предводительствуемыми амазонками. Битва, здесь происшедшая, пишет Каррахаль, была не на жизнь, а на смерть, ибо индейцы перемешались с испанцами и оборонялись на диво мужественно. Мы сражались более часа, но индейцев не покидал боевой дух, скорее наоборот казалось, что в бою их смелость удваивается... Я хочу, чтобы всем ведома была причина, по которой индейцы так: защищались. Пусть все знают, что тамошние индейцы подданные амазонок и что, узнав о нашем приближении, они отправились к ним за помощью, и десять или двенадцать из них явились к ним на подмогу... Мы увидели воочию, что в бою они сражаются впереди всех и являются для оных чем-то вроде предводителей... Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетены и обернуты вокруг головы. Они очень сильны, а ходят почти нагие только прикрывают стыд. В руках у них лук и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев, и многие из них я видел это воочию выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел... Амазонки атаковали испанцев, но были отбиты и потеряли семь человек. Этот эпизод произвел такое впечатление на современников, вспоминавших древнегреческий миф об амазонках, что река, которую Орельяна хотел назвать своим именем, получила и сохранила название реки Амазонок (Амазонас; в русском языке в единственном числе Амазонка). Существовали ли эти племена амазонок в действительности? Страну амазонок, открытую будто бы Орельяной, не нашла ни одна из более поздних экспедиции. Однако, вероятнее всего, что в рассказе Карвахаля причудливо смешались правда и вымысел женщины индеанки и вправду иной раз принимали участие в сражениях с испанцами. К этому добавились по-своему истолкованные рассказы индейцев, в которых отражались реальные сведения, например о перуанском храме Дев Солнца. Карвахаль описывает полную золота страну амазонок не как увиденную своими глазами, а так, как рассказал о ней испанцам один из пленных индейцев. Своими же глазами Карвахаль видел лишь индеанок, сражающихся в бою рядом с мужчинами... Рассказ монаха стал одной из географических легенд, приведших к подлинным открытиям: в поисках страны амазонок более поздние экспедиции подробно обследовали берега самой большой в мире реки. После сражения с амазонками Франсиско Орельяна продолжал путешествие по великой реке, разделившейся на множество протоков, иные из которых были настолько широки, что скорее походили на морские проливы.

Карвахаль отметил, что морская вода поднимается порске с превеликой яростью противоборство океанского прилива и речных вод сопровождается ужасающим грохотом и порождает за один прилив до шести отвесных волн (поророку) высотой до 5 метров, идущих против течения. Один из июльских дней едва не стал последним днем экспедиции: во время отлива обе бригантины оказались на суше, и в этот момент конкистадоров атаковали индейцы. Нападение было отбито с огромным трудом. Ближе к морю, за страной Амазонок, также встречались большие селения, но индейцы держались мирно. Еще ниже бригантины вошли в громадную дельту реки. Островов было множество, и очень крупных, мы до самого моря... не могли выбраться к материку... Испанцы пристали к берегу, чтобы отремонтировать малую бригантину, налетевшую на полузатопленный ствол дерева и давшую течь. Ремонт занял восемнадцать дней. Через несколько дней плавание снова пришлось прервать новый ремонт продолжался еще две недели. Испанцы просмолили борта, поставили на бригантинах новые мачты, сплели из травы веревки и из своих старых плащей сшили паруса для плавания в океане. Необходимо было пополнить запасы пресной воды и продовольствия. О устье реки в одном из селений путешественники преподнесли аборигенам европейские безделушки и раздобыли все необходимое. По всей вероятности, в этом селении европейцы уже побывали в одном из домов испанцы увидели сапожное шило с острием и с рукояткой и ушком. 2 августа 1542 года испанцы вошли в Пресное море. Все плавание продолжалось 172 дня; восемь испанцев умерли от болезней, трое от ран. Океан был рядом. Но выйти в него оказалось нелегко. Встречный ветер относил бригантины назад, камни, заменявшие якоря, не могли удержать суда на одном месте. Перед рассветом 26 августа бригантины Орельяны двинулись на север вдоль берегов, чтобы достичь каких-либо поселении европейцев на побережье или островах Среди участников экспедиции, оставшихся к тому времени в живых, не было ни одного моряка, у испанцев отсутствовали навигационные карты и компас. Но теперь им неизменно сопутствовала удача. За все время, пока они шли на север, не было ни бурь, ни ливней. 30 августа бригантины потеряли друг друга из вида и дальнейший путь совершали поодиночке. Орельяна достиг 1 сентября 1542 года островка Кубагуа в Карибском море. у южного берега острова Маргарита, и с командой сошел на берег близ испанского поселения Новый Кадис. Местные колонисты отнеслись к ним дружелюбно и были поражены рассказом о необычайном плавании.

Открыв Амазонку самую большую реку мира, проплыв по ней около шести тысяч километров, Франсиско Орельяна совершил одно из самых важных в истории изучения Южной Америки путешествий. Орельяну заслуженно относят к великим путешественникам: он первым пересек с запада на восток, от океана до океана неисследованный Южно-Американский материк почти в самой широкой его части, открыл на протяжении более трех тысяч километров все среднее и нижнее течение Амазонки крупнейшей в мире реки по водоносности и площади бассейна и доказал, что Пресное море Пинсона это и есть устье реки Амазонок, судоходной от предгорьев Анд.

Франсиско де Орельяна (исп. Francisco de Orellana, 1505 или 1511, Трухильо - 1546) - иcпанский путешественник и конкистадор (аделантадо), первооткрыватель Амазонки, первым из европейцев проплывший по всей её длине.

Биография

Франсиско де Орельяна происходил из рода обнищавших испанских дворян. Точная дата рождения неизвестна, так как в книгах о крещении в городе Трухильо не было обнаружено сведений о нём. В пятнадцатилетнем возрасте он отправился в Новый Свет. Франсиско Орельяна был участником испанского завоевания Перу вместе с Франсиско Писарро (они приходились друг другу дальними родственниками). На территории Перу он принимал участие во всех значительных походах и сражениях. В 1534 году он участвовал в захвате города Куско, а на следующий - в захвате городов Трухильо и Кито. В 1536 году он возглавил отряд из 80 человек и подавил восстание индейцев возле Куско.

В 1541 году, узнав, что Гонсало Писарро готовит экспедицию в поисках Эльдорадо, Орельяна, 30 лет от роду, решил присоединиться к нему. Он собрал отряд из 320 испанцев и четырёх тысяч индейцев-носильщиков и вышел из Куско в Кито. В Кордильерах были сильные снегопады и такие сильные морозы, что многие индейцы замёрзли насмерть. В декабре 1541 года, перейдя через Восточные Кордильеры, Орельяна вышел к реке Напо, став её первооткрывателем. В середине декабря 1541 года Орельяна вышел к лагерю Писарро. Там было решено построить небольшую бригантину «Сан-Педро» и спуститься вниз по течению, так как продолжать путешествие по заболоченным джунглям было невозможно. Местные индейцы сообщали, что в нескольких днях пути есть места, где много золота и продовольствия. После постройки корабля Писарро приказал Орельяне отправиться за продовольствием и золотом. На судне и сопровождавших его четырёх каноэ вместе с ним отправились 57 испанцев. Проплыв по реке несколько дней, Орельяна не обнаружил никаких поселений и, соответственно, ничего из того, что он искал. Тогда он принял решение продолжить путешествие по реке, бросив Писарро на произвол судьбы.

12 февраля 1542 года Орельяна выплыл к месту соединения трёх рек, самой широкой из которых была река, впоследствии названная им Амазонкой. В месте слияния рек ширина была такова, что не были видны берега, кроме того течение было бурным, река изобиловала водоворотами. Было решено построить более крепкое и крупное судно. За два месяца была построена большая бригантина «Виктория», на которой и была продолжена экспедиция.

24 июня 1542 года на одной из стоянок отряд Орельяна подвергся нападению местных индейцев. По свидетельству монаха Карвахаля, участвовавшего в экспедиции:

Битва, здесь происшедшая, была не на жизнь, а на смерть, ибо индейцы перемешались с испанцами и оборонялись на диво мужественно… Мы увидели воочию, что в бою они сражаются впереди всех и являются для оных чем-то вроде предводителей… Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетены и обернуты вокруг головы. Они очень сильны, а ходят почти нагие - только прикрывают стыд. В руках у них лук и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев, и многие из них - я видел это воочию - выпустили по одной из наших бригантин целую охапку стрел…

Повествование о новооткрытии достославной Великой реки Амазонок

Местные индейцы рассказали, что эти женщины живут в нескольких днях пути от реки в каменных домах, много драгоценностей и, в частности, женские статуи из серебра и золота. Позднее ни один из исследователей Амазонки не нашёл и следа этих женщин-амазонок. Возникли версии, что это были местные индеанки, сражавшиеся вместе с мужьями или это были длинноволосые мужчины в боевой белой раскраске.

По мере приближения к устью реки, которую назвали Амазонкой, стало ощущаться влияние океанских приливов. Это выражалось в столкновении приливной волны со стремительным течением Амазонки. На реке возникала волна высотой 5-6 метров. Местные индейцы называли её поророка.

26 августа 1542 года корабли выплыли в устье этой реки. За три недели суда были подготовлены к морскому плаванию, сшиты паруса, поэтому они отправились на северо-запад вдоль побережья Южной Америки. После непродолжительного плавания корабли достигли острова Кубагуа.

Таким образом, Франсиско де Орельяна стал первым европейцем, пересёкшим Южную Америку в самом широком месте, и первооткрывателем самой большой реки мира. В обратном направлении по всей длине Амазонки первым проплывёт португалец Педру Тейшейра. Это произойдёт через сто лет после экспедиции Орельяны.

После возвращения в Испанию Орельяна начал подготовку новой экспедиции на Амазонку. Из-за нехватки средств экспедиция была оснащена плохо, не хватало продовольствия, оружия и людей. В 1546 году Орельяна предпринял плавание через Атлантику на трёх кораблях. Во время шторма один из них затонул.

После достижения устья Амазонки экспедиция начала подъём вверх по течению. Члены экспедиции страдали от тропических болезней, нехватки продовольствия, подвергались постоянным нападениям индейцев. В ноябре 1546 года от болезни скончался и сам Франсиско де Орельяна.

Память

• В честь Франсиско де Орельяны названа провинция на востоке Эквадора.
• В фильме Стивена Спилберга «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» Индиана Джонс находит мумию Орельяны.

Испанский конкистадор, первый европеец, пересекший Южную Америку в самой широкой части материка, проследил среднее н нижнее течение реки Амазонка (1541-1542). Биография Орельяны это биография целого поколения обнищавших и алчных дворян-идальго, не всегда умеющих даже написать свое имя и ринувшихся в Новый Свет с единственной целью завоевать богатство. Франсиско отправился за океан, когда ему было всего пятнадцать или шестнадцать лет. Он прошел суровую школу завоевательных походов. Орильяна принимал участие во всех значительных походах и сражениях во время,завоевания Перу. В 1534 году он был в составе отряда, захватившего город инков Куско, год спустя участвовал в захвате Трухильо и Кито. В 1536 году, когда восставшие индейцы осадили Куско, охраняемый маленьким испанским гарнизоном, Орельяна, занимавший к этому времени важный пост в Пуэрто-Вьехо, поспешил на выручку осажденным во главе отряда в восемьдесят солдат, снаряженных им на собственный счет. В следующем году Франсиско Писарро отправил его усмирять восставших индейцев в провинции Кулата. Жестоко подавив восстание, Орельяна заложил на берегу реки Гуаяс, неподалеку от места ее впадения в морской залив, город Сантьяго-де-Гуаякиль, нынешний Гуаякиль один из крупнейших городов Эквадора. А в конце 1540 года, узнав, что правитель Кито Гонсало Писарро готовится выступать на поиски страны Эльдорадо, Орельяна решил присоединиться к нему. Ему было тогда около тридцати. Гонсало Писарро вышел из Куско на Кито через Пиуру и Гуаякиль. К февралю 1541 года он составил отряд из 320 испанцев и четырех тысяч индейцев-носильщиков. По истечении примерно шести недель он и его люди начали переход через снежные Кордильеры, где шел такой густой снег и где было так холодно, что многие индейцы замерзли насмерть... В поисках новой золотой страны в декабре 1541 года он перевалил Восточную Кордильеру и открыл полноводную реку Напо один из притоков верхней Амазонки. Во время перехода отряду Орельяны пришлось еще тяжелее, чем людям Писарро, так как в его распоряжении было всего двадцать три человека, он шел по местам, разоренным его предшественниками. Орильяне приходилось отбиваться от постоянных атак мстящих белым людям индейцев. Когда Орильяна добрался до лагеря Писарро, из четырнадцати лошадей у него оставались только две; снаряжение, провиант и большую часть оружия пришлось бросить По другую сторону гор они нашли необычайную страну, где дожди шли, не переставая ни на один день в течение двух месяцев. Испанцам повезло: сезон дождей уже подходил к концу. Спускаясь по Напо, они нашли деревья, кора которых напоминала драгоценную шри-ланкийскую корицу.

Целые леса мнимого коричного дерева открывались перед ними. Чтобы обследовать эту страну корицы и, быть может, найти еще большие богатства, Писарро продолжил путь вниз к реке и впервые вступил в Амазонскую низменность. Но для плавания всего отряда у него не хватало судов, а двигаться сухим путем вдоль берегов Напо не представлялось возможным: они были заболочены, покрыты непроходимым лесом и почти безлюдны. Испанцы голодали, болели желтой лихорадкой, умирали десятками, индейцы сотнями. Из четырех тысяч индейцев выжило менее трех тысяч. Отряд задержался, чтобы построить судно, этим руководил Орильяна. Испанцы сколотили большую лодку, громко назвав ее бригантиной. На судне разместили снаряжение, а также больных и раненых. Аборигены рассказали Орельяне и Писарро, что ниже по течению, всего в десяти солнцах, лежит земля, где много пищи и золота. Писарро отправил Франсиско де Орельяна на разведку и за провиантом вниз по Напо, после чего он должен был вернуться, чтобы вывести остальных из тяжелого положения. 26 декабря 1541 года Орельяна с 57 солдатами на бригантине и четырех каноэ отправился в путь. Так началось это великое путешествие. Орельяна достиг указанного ему места в три дня, но не обнаружил никакого продовольствия и продолжил свое плавание вниз по течению Амазонки до океана. Вернуться он, по-видимому, был уже не в состоянии; кроме того у него не было уверенности, что он найдет Гонсало Писарро на прежнем месте. Такова версия самого Орельяны и его спутника монаха-доминиканца Гаспара Карвахаля, написавшего позднее Повествование о новооткрытии достославной реки Амазонок. Подругой версии, исходящей от спутников Гонсало Писарро, Орельяна имел возможность и должен был вернуться к главному отряду, чтобы сообщить о результатах своей разведки, но поступил как изменник. Орельяна хотел ценой измены присвоить славу и, может быть, выгоду открытия. Так или иначе, но Гонсало Писарро потерял много времени, ожидая и разыскивая Орельяну. И только когда всякая надежда на встречу исчезла, он повернул назад. На обратном пути погибли все до одного индейца. Испанцы даже не решились войти в Кито, настолько они были оборваны. На городских улицах они появились только тогда, когда им доставили из города одежду. Франсиско Орельяна тем временем плыл по реке, открытие которой принесло ему великую славу. Он утверждал, что подчинился требованию своих спутников, которые потребовали плыть дальше, в поисках счастливых земель, что было даже зафиксировано документально (историкам известен текст, подписанный всеми участниками похода).

Только с 5 января 1542 года на пути начали попадаться индейские деревни. В одной из них испанцам удалось раздобыть еду. До этого им приходилось есть кожу, ремни и подметки от башмаков, сваренных с какой-нибудь травой. Они не могли вернуться: по суше дорог просто не существовало, а по реке против течения им пришлось бы идти на веслах целые месяцы. Орельяна решил плыть дальше, не представляя, куда попадет. Путешественники задержались на несколько дней. Они построили новую, более надежную бригантину и продолжили спуск по реке Напо. 12 февраля 1542 года бригантина Орельяны прошла место, где соединяются три реки, и самая большая из них была широка, как море. Путешественники еще не знали о том, что вышли на Амазонку самую многоводную реку мира. Им предстояло пересечь с запада на восток весь Южно-Американский материк. Этот великий, вошедший в историю географии момент открытие Амазонки, Карвахаль описывает так: Здесь мы оказались на краю гибели... Опасно было плыть по реке, так как в ней было много водоворотов, и нас швыряло из стороны в сторону. С превеликим трудом мы все-таки выбрались из этого злополучного места, но так и не смогли подойти к берегу... А затем потянулись необитаемые края, и, лишь пройдя двести лиг, мы заметили какое-то жилье... В одном из селений индейцы называли его Апария путешественники провели март и апрель, сооружая еще одну, больших размеров, бригантину, которую назвали Викторией. Несмотря на то, что у них не было подходящих материалов и нужных инструментов, люди трудились не жалея себя, понимая, что только с этим судном может быть связана их единственная надежда добраться до мест, заселенных европейцами. 24 апреля они отдались воле мощного потока, который уносил их на восток, к неведомому морю, через неведомую страну. Река была так широка, что путешественники не сомневались, что они находятся рядом с Атлантическим океаном. Но проходили недели, а океана все не было видно. 21 мая Орельяна открыл устье реки Троицы (Журуа). Путешественники могли видеть с середины реки сразу оба ее берега, иногда, впрочем, только как туманные полоски земли. Но когда они приближались к берегу, перед ними открывались бесчисленные протоки, окаймленные непроходимыми чащами девственного леса. Если испанцы встречали на берегу небольшую деревню, они грабили ее, отнимали у дикарей провизию; в более крупных селениях еду они выменивали или выпрашивали. Постоянным мучением для них была египетская казнь москиты. В середине мая они вступили в густонаселенную страну Омагуа, вероятно, между низовьями рек Журуа и Пурус.

В течение пяти дней испанцы непрерывно сражались с воинами одного из индейских племен. Сражение началось на воде индейцы атаковали бригантины, приблизившись к ним на пирогах. Затем испанцы высадились на берег, и битва разгорелась на суше. Порох у людей Орельяны отсырел, тетивы самострелов потеряли упругость, все дальнобойное оружие пришло в негодность. Несколько конкистадоров были убито, многие ранены. После этого сражения испанцы высаживались на берег в поисках продовольствия лишь возле небольших, одиноких селений: Почти везде возникали стычки с аборигенами, причем вооруженные арбалетами и огнестрельным оружием конкистадоры не всегда одерживали победы; Одно из селений они назвали Вредным испанцы едва унесли ноги, спасаясь от стрел индейцев. В столкновении с индейцами Карвахаль был тяжело ранен стрелой и потерял глаз. Испанцы старались держаться середины реки, где их меньше беспокоили. 3 июня 1542 года они дошли до громадного левого притока Амазонки, который Орельяна назвал Риу-Негру Черной рекой. Она неслась с такой стремительностью и таким бешенством, пишет Гаспар Карвахаль, что ее воды текли в водах другой реки струей длиною свыше двадцати лиг (120 километров) и ни та вода, ни другая не смешивались. Ниже по течению страна была гуще заселена: на берегах встречались большие селения, иные будто бы растягивались вдоль реки на 12-18 километров. 10 июня был открыт другой великий приток Амазонки, река Мадейра очень большая и мощная река. Путешественникам казалось, что великой реке не будет конца. Иногда на ней разыгрывались штормы, не уступающие морским бурям. Бригантины с трудом противостояли стихии. Тем не менее испанцы, опасаясь отравленных стрел индейцев, приставали к берегу только в экстренных случаях. Люди смертельно устали. Летописец свидетельствует: Откровенно говоря, среди нас были люди, столь уставшие от жизни да от бесконечного странствования, до такой крайности дошедшие, что; если б совесть им сие могла только позволить, они не остановились бы перед тем, чтобы остаться с индейцами, ибо по их безволию да малодушию можно было догадаться, что, силы их уже на исходе. И дело дошло до того, что мы и вправду боялись какой-нибудь низости от подобных людей, однако же были меж нами и другие истые мужи, кои не позволяли оным впасть в сей грех, на веру да на силу коих слабые духом опирались и носили более того, что смогли бы снести, не найдись среди нас люди, способные на многое. В конце июня испанцы достигли страны, где снова видели много селений, в том числе очень больших. Там мы неожиданно набрели на благодатную землю и владение амазонок.